На базе Центра междисциплинарных антропологических и социокультурных исследований ННГУ 17 декабря состоялось очередное заседание научного семинара «Способы и функции репрезентации родства в средневековых текстах».
Цель семинарского цикла "Sanguis contra legem" - обсуждение особенностей восприятия родных, преступивших закон, в эпохи Античности, Средних веков и раннего Нового времени на территории Западной Европы и Руси.
В работе семинара приняли участие исследователи из Москвы, Великого Новгорода и Нижнего Новгорода.
С докладами на семинаре выступили кандидат исторических наук Елена Литовских (ИВИ РАН, Москва), доктор исторических наук Андрей Кузнецов (ННГУ, Нижний Новгород) и аспирант Валентина Якунина (НовГУ, Великий Новгород).
Доклад Е. Литовских «Стурла Тордарсон и Стурлунги: родство и правонарушения» был посвящен изучению поведения родственников в конфликтах на территории средневековой Исландии. Как отмечает Е. Литовских, правонарушения были достаточно распространенным явлением в этом регионе. Родственные отношения изначально служили одним из факторов, сдерживающих вражду. Поддерживая одного из родственников, человеку приходилось выступать против других своих родичей. В крупномасштабных конфликтах, происходивших в среде знати, некоторые исландцы оказывались в особенно сложном положении, поскольку они состояли в родстве с обеими враждующими сторонами. Принять нейтральную позицию и не вмешиваться в происходящее они не могли, т.к. борьба рано или поздно затрагивала их интересы, а зачастую и грозила им гибелью.
Родственные связи в Исландии в XIII в. уже не гарантировали союзнических отношений, что видно на примере действий Стурлунгов. Снорри Стурлусон получил максимально возможную в те времена в Исландии светскую политическую власть и добился ее, как считается, благодаря своим личным качествам. Он не гнушался ни кратковременных политических альянсов с бывшими врагами, ни открытой конфронтации с близкими родственниками. В борьбе за политическую власть на острове и привилегии со стороны норвежского конунга выиграл Гицур Торвальдссон, Снорри Стурлусон и Стурла Сигхватссон были убиты. При этом Стурла Тордарсон, описавший происходившее в «Саге об исландцах», старательно придерживался саговой нейтральности изложения, открыто не оправдывая ни одну из сторон конфликта.
В докладе А. Кузнецова «Братские преступления в княжеской среде домонгольской Руси» братские преступления рассматривались как проступки, нарушающие устоявшуюся этику, мораль, но совершающиеся с целью разрешения возникавших политических проблем. Они могли доходить до деяний, которые сейчас трактуются как криминальные. Братская среда в докладе рассматривалась как среда близких по крови и рождению родственников. С учётом вторых браков князей Древней Руси их сыновья иногда принадлежали к разным поколениям (как дети Мономаха – Мстислав Великий и Юрий Долгорукий, дети Юрия Долгорукого — Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо). В силу этого они могли устанавливать более близкие отношения с ровесниками из других ветвей Рюриковичей, нежели с кровнородственными братьями. Однако у этой практики был и иной смысл, проистекающий из принятия тезиса о коллективном владении Рюриковичами Русью, из провозглашенного принципа «Мы единого деда внук». И под внуками здесь понимаются отдаленные более чем на одно поколение потомки. Имевшиеся факты старшинства и подчинения нивелировались процедурами установлениями братских связей, изученными М.Л. Лавренченко.
По мнению А. Кузнецова в древнерусских исследованиях, как и в штудиях, посвящённых другим эпохам, гипертрофировано внимание к роли родственных связей. И на их фоне братские преступления представляются вопиющим злодейством, подобно убийству Бориса и Глеба Святополком в 1015 г. Между тем, в тени этого преступления остались убийство Владимиром Святославичем брата Ярополка, 24-летнее заключение Ярославом Владимировичем своего брата Судислава, перманентное противоборство того же Ярослава с полоцким племянником, факты оттеснения Ярославичами своих племянников от главной политической линии и т.д.
Эти и другие факты, по мнению исследователя, позволяют предполагать, что в разных формах у Рюриковичей в домонгольское время шла война всех против всех. Горизонтальный принцип передачи власти предопределял заботу всех братьев о своем собственном потомстве и оттеснение племянников, а, значит, — и оттеснения братьев — от власти. В связи с чем в докладе и рассматривался подобный казус братских преступлений — во имя своих сыновей против братьев. Для предотвращения откровенной борьбы в среде Рюриковичей был выработан иммунитет на убийство в рамках рода. Примером для этого служило преступление Святополка Окаянного, но не по отношению к Борису и Глебу, а к — убийству Святослава Владимировича. Рассуждение-осуждение именно этого убийства встречаются при описании первой битвы на Липице в 1176 г., убийства Глебом и Константином Владимировичами 5-х двоюродных и 1-го родного братьев в Исадах в 1217 г.
Осуждение убийства князя князем могло приводить к преступлениям, которые провоцировались князьями, но осуществлялись не ими. Например, гибель Игоря Ольговича в 1147 г. Принимая эту негласную договоренность, князья могли обвинять дальних родственников Рюриковичей в убийстве, но требовали выдать прямых исполнителей, на которых ложилась главная вина. Именно так развивались события в случае с обвинением Андреем Юрьевичем Боголюбским смоленских Ростиславичей в отравлении Глеба Юрьевича. Подобным же образом, Василько Теребовльский не стал расправляться с князьями, решившими ослепить его, но потребовал (и получил) советников этих князей. Само ослепление также являлись способом устранения соперников, использовавшимся вместо убийства. Так, Всеволод Большое Гнездо ослепил своих племянников Ростиславичей в 1176/1177 гг., но не убил их. Вероятно, их «прозрение» в церкви Бориса и Глеба на Смядыни привело к своеобразному ренессансу борисо-глебского культа и вытеснению мотивов, связанных с убийством их брата Святослава.
В. Якунина в своем докладе «Право на измену: файда семейства Вальдхаус фон Херзе против Ливонского ордена (1471-1476 гг.)» рассмотрела на примере локального конфликта последней трети XV века (файды семейства Вальдхаус (Вольтус) фон Херзе против Ливонского ордена (1471-1476 гг.) процесс трансформации классической средневековой традиции отмщения – файды.
В условиях неразвитости государственных способов регулирования в Ливонской конфедерации, данная традиция на рубеже позднего Средневековья и раннего Нового времени не ушла в «темное прошлое», а, претерпев качественные изменения, стала еще более востребованной. При соблюдении формальностей объявления файды, вооруженный конфликт мог быть рассмотрен как реализация права на отмщение или борьба с беззаконием, вне зависимости от статуса участников событий. Выйдя за рамки частных взаимоотношений, файда выступила способом диалога между властными и подчиненными структурами на начальном этапе формирования государственности современного типа.
Доклады, представленные на семинаре, подверглись активному обсуждению. В ходе полемики участники Семинара особо отметили важность сравнения данных, полученных при изучении источников различной жанровой и временной принадлежности, происходящих из различных регионов Европы и Руси.
Подводя итоги Семинара, присутствующие подчеркнули значимость компаративного анализа сюжетов со сходной проблематикой и контекстуализации данных, полученных в ходе их рассмотрения, для более глубокого понимания особенностей родственных отношений в указанных сообществах.
Было принято решение продолжении серии семинаров, посвященных особенностям восприятия родных, преступивших закон, в период Античности, Средних веков и раннего Нового времени в Европе и на Руси, а также смежной проблематике.
По итогам работы семинара планируется публикация докладов его участников в тематическом сборнике.